То, что пушкинская биография Анненкова основана на «неопровержимых фактах» — рукописях поэта, периодике его эпохи, мемуарах современников, — стало одной из причин, обеспечивающих ей долгую жизнь. Одной, но не единственной. При всей своей неприязни к доктринерству, подчиняющему преднайденной идее всю полноту противоречиво-богатой действительности, первый биограф Пушкина был столь же решительным противником позитивизма.
В черновом варианте предисловия ко второй части своей пушкинской трилогии Анненков писал: «Достоинство и правда каждого жизнеописания состоят вовсе не в верности его слагаемых разноречивым историческим законам, собранным им (биографом — И.Е.) о лице, а в верности собственному своему представлению лица, которое возникло или должно было возникнуть у него при разборе этих данных, и потом в живой передаче своего представления.
Аналогичное впечатление сохранилось и в памяти Л.Н. Толстого: «Анненков весел, здоров, все так же умен, уклончив…» (выделено мною — И.Е.)[7].
Между тем противоречивость, непоследовательность и «уклончивость» Анненкова при более внимательном отношении к нему оказываются мнимыми. Действительно чуждый групповых и партийных пристрастий, способный присоединиться к известной автохарактеристике А.К. Толстого «двух станов не боец, а только гость случайный», Анненков, однако, достаточно рано определил свою общественную и нравственную позицию.
В качестве ее декларации можно рассматривать его статью «Литературный тип слабого человека», опубликованную в 1858 году в журнале «Атеней» и явившуюся полемическим откликом в адрес Н.Г. Чернышевского, автора статьи «Русский человек на rendez-vous».
Непосредственным предметом этой полемики, как известно, послужила повесть И.С.
Тургенева «Ася», но мысли, которые Анненков высказал по этому поводу, выходят далеко за пределы собственно изящной словесности. В центре анненковских суждений находится оппозиционная пара «цельный характер» — «слабый человек», которые он рассматривает как два полярных типа русского национального характера. «Мы разумеем под «цельными характерами», — пишет Анненков, — тех людей, которые следуют в больших и малых вещах одним потребностям собственной природы, мало подчиняясь всему, что лежит вне ее, начиная с понятий, приобретенных из книг, до мыслей, полученных процессом собственного мозгового развития»[8]. В противоположность им «слабый человек» характеризуется способностью соизмерять «собственную природу» с тем, что «лежит вне ее», с потребностью слушать и слышать не только собственный голос, но и голоса жизни.
Лит.: Степанов Н. Л. «Сын отечества» // Очерки по истории русской журналистики и критики.
Л., 1950. Т. 1. С. 199—210; Михайловская Н. М. 1) ЖурналЈ«Сын отечества» периода Отечественной войны и становления декабризма (1812—1818) // Учен. зап. Удмуртского педагог, ин-та. 1956. Вып. 9. С. 57—83; 2) Журнал «Сын отечества» периода восстания декабристов в 1825 году // Там же. 1956. Вып. 10. С. 51—65; Дементьев А. Г. Очерки по истории русской журналистики 1840—1850-х гг. М.; Л., 1951. С. 74—81.
О. Н.
Начиная с 1821 г.
в библиографических обзорах, помещаемых в журнале, начинают звучать хвалебные отзывы о поэзии Пушкина. Южные поэмы дают повод к публикации ряда статей, авторы которых, несмотря на некоторые критические замечания, определяют Пушкина как ведущего поэта современности.
Греч, — напитавшимся этого духа в краткое время пребывания моего во Франции (в 1817 г.). Да и кто из тогдашних молодых людей был на стороне реакции? Все тянули песню конституционную, в которой запевалой был император Александр Павлович. Революции греческая, а потом испанская и итальянская встречали в России, как и везде, ревностных друзей и поборников» (Греч Н. И. Записки о моей жизни. М.; Л., 1930. С. 687). С 1817 г. журнал был связан с Вольным обществом любителей российской словесности и привлекал лучшие литературные силы: в нем сотрудничали Жуковский, Крылов, Грибоедов, Пушкин, А. Бестужев, Рылеев, Гнедич, Батюшков. В статьях А. П. Куницына, Н. И. Кутузова, И. М. Муравьева-Апостола защищалось конституционное правление, пропагандировалась национальная культура. Эстетические программы декабристов были представлены в литературно-критических и публицистических выступлениях В. К.
Фатов // Пушкин / Под ред. Н. К. Пиксанова. М., 1924. Сб. 1.
Рукописи Пушкина в собрании Государственной Публичной библиотеки в Ленинграде / Сост. Л. Б. Модзалевский. Л., 1929.
Бумаги А. С. Пушкина в автографах его, хранящиеся в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина: Описание / Сост. Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. Л., 1936 (рукопись) [pdf 5 mb]
Рукописи Пушкина, хранящиеся в Пушкинском Доме: Научное описание / Сост. Л. Б. Модзалевский и Б. В. Томашевский. М.; Л., 1937. Предисловие. Список условных сокращений Описание рукописей [21 MB] Описание бумаги Приложения Указатели Перечень репродукций автографов
Каталоги фондов ГЛМ. Вып. 7: А. С. Пушкин. Рукописи. Документы. Иллюстрации. М., 1948 [pdf 25 mb]
Данилов В. В. Документальные материалы об А. С. Пушкине // Бюллетени Рукописного отдела Пушкинского Дома. М.; Л., 1956. Вып.
Элегия» («Погасло дневное светило…»; 1820. Ч. 65. № 46. С. 271—272); «Послание к В. Л. Пушкину» («Тебе, о Нестор Арзамаса…»; 1821. Ч. 68. № 11, С. 179—180); «Черная шаль» (1821. Ч. 69. № 15.
С. 34—35); «Муза» («В младенчестве моем она меня любила…»; 1821. Ч. 70. № 23. С. 132—133); «Чаадаеву» (« В стране, где я забыл тревоги прежних лет…»; 1821. Ч. 72. № 35. С. 82—84); «Жуковскому» («Когда, к мечтательному миру…»; 1821.
Ч. 74. № 52. С. 276—277). В 1824 г. напечатано «Письмо к издателям» — отклик в защиту Вяземского в его полемике с М. А. Дмитриевым о «Бахчисарайском фонтане», ставшее последней прижизненной публикацией Пушкина в «Сыне отечества». Исключение составляет эпиграмма на Булгарина («Не то беда, что ты поляк»; 1830. Ч. 133. № 17. С.
Не причисляя своего оппонента к «цельным характерам» и не отождествляя себя самого со «слабым человеком», Анненков тем не менее отдает предпочтение последнему: «… круг так называемых слабых характеров есть исторический материал, из которого творится самая жизнь современности. Он уже образовал как лучших писателей наших, так и лучших гражданских деятелей, и он же в будущем даст основу для всего дельного, полезного и благородного»[9].
При всем внешнем несходстве предметов рассуждения в статье о тургеневской повести и в методологическом предисловии к монографии о Пушкине, они внутренним образом связаны. И в том, и в другом случае Анненков восстает против произвольного конструирования действительности в угоду «каких-либо особых оснований» или «потребностей собственной природы.
С. Прижизненные издания А. С. Пушкина в собрании Отдела редких книг Научной библиотеки Московского университета // Из истории фондов Научной библиотеки Московского университета. М., 1978.
Теребенина Р. Е. Новые поступления в Пушкинский фонд Рукописного отдела Института русской литературы (Пушкинский Дом) за 1975—1981 гг. // Ежегодник Рукописного отдела Пушкинского Дома на 1980 год Л., 1984.
Жуйкова Р. Г. Портретные рисунки Пушкина: Каталог атрипбуций.
СПб., 1996 [pdf 34 mb]
Два века с Пушкиным: Материалы об А. С. Пушкине в фондах Отдела рукописей Российской национальной библиотеки (РНБ): Каталог / Сост. Н. А. Зубкова, А. В. Сиренов. СПб., 2004 [pdf 16 mb] [djvu 6 mb] [иллюстрации]
Александр Сергеевич Пушкин: Документы к биографии.
1830—1837 / Cост. С. В. Березкиной, В. П. Старка; Подгот. текстов С. В. Березкиной, И. В. Васильевой, А. В.
В том же году Пушкин был товарищем боярина князя Бориса Михайловича Лыкова, начальника Разбойного Приказа. В 1626 г. он был отпущен царем в деревню вместе с двумя своими сыновьями. В 1629 г. он ещё значился в списке думных дворян, с денежным окладом, в Галицкой четверти, 250 руб., а в 1638 г. скончался «в монашестве».
Сыновья:
